– Почему ты решила продолжить обучение в этом вузе?

– Для меня в этом плане не было такого понятия, как выбор. Я просто сказала «окей» и доверилась течению жизни. Дело в том, что я хотела поступить в магистратуру не только для того, чтобы развиваться дальше, пробовать себя в науке, но и чтобы переехать. Для меня вуз был важен, в том числе, как связующий элемент с городом. Уезжать просто так, с бухты-барахты, я не видела смысла.

Конечно, я пробовала поступать в несколько университетов, но удача улыбнулась именно в Герцена. Один экзамен в СпбГУ я просто завалила: перепутала время, не переписала ответ на чистовик, поэтому ничего не засчитали. Но это не страшно. Сейчас, когда я учусь в Питере уже почти два года, могу сказать, что магистратуры этих двух вузов не слишком отличаются друг от друга.

– Изменились ли твои научные интересы при поступлении в магистратуру?

– В СГУ я занималась Бродским и кинематографом: разбирала эссеистику и кинематографические особенности биографических фильмов. Например, киноленту Андрея Хржановского «Полторы комнаты, или Сентиментальное путешествие на Родину».

В магистратуре мне позволили расширить тему: сейчас я занимаюсь кинематографом в литературе. Изучаю отдельные принципы, которые присутствуют в кино, то, как они функционируют в тексте. Это, как оказалось, достаточно развитая сфера. Я не говорю о формальной школе начала XX века, речь идёт именно о современных работах. Научный руководитель, которая первым делом за нас взялась, оказалась связана с этой темой. Когда она узнала о моей бакалаврской работе, рекомендовала продолжить исследование в более широком ключе.

– Отличается ли обучение в Саратове от петербургского вуза?

– Конечно! В фейсбуке я как-то написала пост о том, что очень грущу по нашему филфаку. Приятной неожиданностью стало то, что в комментариях отписался почти весь преподавательский состав ИФиЖ.

Конечно, бакалавриат и магистратуру сложно сравнивать. Понятно, что магистратура завязана на самообразовании. Но, если честно, для меня в герценовском университете почти нет никакой мотивации. Сам процесс идёт несколько лениво. В СГУ у меня были преподаватели, которых я боялась разочаровать, они мотивировали на учёбу и деятельность. В Петербурге такие, конечно, тоже есть, но почему-то всё по-другому. Если в бакалавриате мне было очень важно быть в центре событий, в учебном русле, то в Питере это отошло на второй план. Наверное, в магистратуре подразумевается, что мы выросли и можем сами всем заниматься. Поэтому вот вам списки литературы, пять заданий, четыре месяца – и всё: делайте, сдавайте и получайте свой зачёт. Мне кажется, ситуация зависит от специфики вуза. У меня сложилось впечатление, что РГПУ в принципе такой – санкт-петербургского типа.

– Часто говорят о схожести саратовской и ленинградской филологических школ, которые во многом сблизились в период Великой Отечественной войны. На твоём филологическом пути чувствуются эти пересечения?

– Безусловно. В первую очередь, в том, что преподавателей всегда интересует то, что я из СГУ (смеётся). А если серьёзно: я могу говорить здесь со всеми на одном языке. У наших вузов одинаковые списки рекомендованной литературы и в принципе схожие подходы к преподнесению материала, поэтому я в курсе происходящего. Немного по-другому строится сам процесс обучения. Например, распределение предметов по курсам. Так текстология в СГУ у меня была на втором году обучения в бакалавриате, а здесь – на втором курсе магистратуры. Но акценты на теоретические работы, авторов и в РГПУ, и в СГУ расставлены идентично. Вообще, филология классная штука, но сложная.

– В ИФиЖ есть практика научных семинаров, когда раз в неделю студенты одного научного руководителя собираются вместе и обсуждают промежуточные результаты своих исследований, чтобы тщательнее подготовиться к защите. Существует ли такой формат обучения в РГПУ?

– Насколько я знаю, нет. Когда в прошлом году нам сказали, что на некоторых парах мы будем выступать с презентациями частей своих научных работ, я спросила у ребят, была ли такая практика раньше. Они ответили отрицательно. Спецсеминары в ИФиЖ – божественная вещь. Помимо того, что эти занятия подготавливают тебя к защите, они объединяют студентов и научных руководителей. Между людьми, которые занимаются похожими темами, создаётся здоровый рабочий процесс.

В моём нынешнем университете много обособленности. В магистратуре я заметила это даже на дополнительных парах по специальным предметам. Мне всегда нравится, когда преподаватель не только умный и компетентный, но ещё и с характером. Как, например, Кирилл Михайлович Захаров в ИФиЖ. У меня до сих пор все его пары в голове! Следуя своему принципу, я записалась на занятия исследовательницы Мартьяновой.

Пары проходили в практическо-лекционном формате. Для меня это значило некоторую свободу общения с преподавателем, но все студенты на её парах молчали. Они её немного боялись (потому что, наверное, в отличие от меня экзамен ей уже сдавали). А мне интересно! Ведь на её работы я опираюсь в магистерской. Как-то у нас было занятие по Карениной, и в одном моменте я возразила преподавателю. Чувствую – тишина в аудитории, и все смотрят на меня, как на дуру. Преподаватель немного удивилась, но ответила, и между нами завязалась беседа. Этот процесс коммуникации проходил только между мной и ей. Так вот, мне до сих пор не понятно, почему студенты не пользуются ситуацией и не задают вопросы?

– Как в новом университете обстоит дело со студенческой жизнью?

– В магистратуре у меня сместились приоритеты. Поэтому в отличие от СГУ, здесь я не задействована в ней никак. Я не состою в Студклубе и других университетских организациях. Краем глаза вижу, что проходят Студвёсны. Могу сказать, что студенты здесь тоже заинтересованы в творчестве. У меня есть ощущение, что мероприятия, которые объединяют, вовлекают их в процесс творческого развития, больше характерны для региональных вузов. И это здорово.

– Расскажи о своей активной творческой деятельности в СГУ. Как ты попала в этот круговорот?

– Мы давно дружим с Наташей Акимовой. Она режиссировала последние 3-4 Студвесны ИФиЖ. Я помогала в организационных моментах, мы вместе формулировали темы, придумывали сюжеты. Этот год – не исключение. Каждый раз, когда я приезжаю в Саратов, стараюсь что-то сделать в танцевальном ключе. В этот раз выступила на Студвесне. Мне это важно.

– Студвесна для тебя – не просто очередное мероприятие, но уже весенний ритуал?

– Да, в какой-то степени, можно так сказать. Когда весной нет выступлений – для меня это странно. Привыкаешь, что из года в год в марте-апреле ты на сцене. Это действительно затягивает. Даже если ты уже напрямую не связан со Студвесной, хочется иметь к ней какое-то отношение. Важно делать что-то отличающееся от того, что делают другие. Я, кстати, много думаю над тем, что же такое сфера Студенческой весны. Театр-студия «ЭТИ» («Экспериментальный театр ИФиЖ» – прим. «СГУщёнки») – отличается, это очевидно. Другой вопрос – в чём. Студенческие театры живые, действительно открытые для новых форм. Конечно, мне хочется помочь развиться этой задумке дальше. Но это не просто, и не факт, что получится. Я сейчас, наверное, больше в космос говорю. Здесь не действует принцип «Я такой творческий и сейчас вам забабашу». Ты думаешь о том, что интересно современному студенту, как примут постановку.

– Расскажи о своём любимом деле – танцах.

– С четырёх лет я занималась в хореографической школе «Антрэ». Потом выступала с коллективами. На втором курсе приняла участие в весёлом, движовом проекте «Большие танцы». Сейчас бы я на такое не решилась. С третьего курса я начала преподавать. В танцах для меня приоритетно одно направление – контемпорари. Это моя любовь. Часть меня.

– Давай поговорим о городах. Чем Саратов отличается от Петербурга?

– Для меня не было резкого перехода от Саратова к Питеру. Эти города, на самом деле, чем-то похожи. Просто по ощущениям в Питере другая атмосфера. Есть какое-то благородство. Оно, безусловно, есть и в Саратове, но выражается по-другому: в старых немецких зданиях, центральных улицах.

– Что тебя вдохновляет и заставляет на что-то решаться?

– Меня мотивирует формулировка «Надо просто начать». Ты начинаешь что-то делать и очень этого хочешь. Делаешь-делаешь, и у тебя не возникает вопроса, где найти мотивацию. Для меня вдохновение – в движении. Ещё очень важны моменты, когда ты можешь выдохнуть. Это помогает собираться, вдохновляться на само движение. Не отдых, не перезагрузка, а выдох. Мне не надо много, достаточно двух дней. Музыка, кино, книжки, конечно, тоже нужны. Но это другой тип вдохновения.